ДВУХДНЕВНЫЙ БОЙ У Д.Д. ГЕНРИКУВКА—БЕРЕСТЬЕ
4-5 июля 1915 г.
2-го июля 1915 года Лейб-Эриванскому полку было приказано стать на позицию. Был яркий солнечный день. К передовым окопам из тыла вели отличные ходы сообщения, поэтому смена произошла днем. Наш полка во время июньского отступления был сведен, сначала в три, а затем в два сводных б-на. Сейчас мы снова развернулись в три батальона, хотя в ротах насчитывалось в среднем, только по 150 шт. Остальные же полки нашей дивизии, в эти дни, были одно-батальонного состава, почему мы сразу могли сменить два полка: 15 Гр. Тифлисский и 16 Гр. Мингрельский. Передовую линию заняли два б-на: II и III. Второй под командой Капитана Тимченко и третий под командой Подполк. кн. Шервашидзе.
I б-н под командой Подполк. Сабеля стал в резерве в лесу у дер. Генрикувка. Роты расположились справа налево в порядке номеров: 5 рота Прап. Жилина уперлась в дорогу из ф. Облычин под прямым углом, за ней 6 р. с Подпоруч. Гаттенбергером, 7 с Прап. Борисовым и 8 с Подпор. Поповым. Дальше шли роты III б-на: 9 под командой Пор. Кандаурова, 10 — Прапор. Орехова, 11 — Поруч. Багеля и 12 — Поруч. Агарунова. 12 рота седлала дорогу Шестовице — Генрикувка — Берестье.
Штаб полка расположился в кирпичном заводе, что в одной версте к северу от д. Генрикувка. Соседи справа — Потийцы, слева — Грузинцы, которые по отношению к нам стоят уступом впереди. Их окопы идут между домами и огородами дер. Берестье. Позиция наша была построена заблаговременно и выбрана очень удачно на скатах пологих бугров. Окопы полного профиля, немного шире обыкновенного, с козырьками от шрапнельного огня на всем протяжении и с блиндажами, могущими противостоять огню легкой полевой гранаты. Расположение некоторых рот давало фланговый и даже перекрестный огонь на подступах дер. Берестье. Гренадеры сразу учли удобства нашей позиции и послышались шутки-прибаутки: «Видать, Ваше Благородие, что кто-то за нас тут поработал, первый раз пришли на готовую квартеру, такой еще не видывали. Куда там! Первый сорт!» — «Теперь мы поработаем: герману дадим жару!»
Обстановка сложилась, в самом деле, крайне благоприятно: полк отдохнул и воспрянул духом. Погода благоприятствовала первому, Облычинский успех второму. Кроме того, после Облычинского дела, мы получили небольшое, по драгоценное пополнение: сплошь из Георгиевских Кавалеров по 10 человек на роту. Все эти данные, а особенно отличная погода, позволившая людям отоспаться, и горячая пища два раз в день в течение целой недели буквально преобразили полк. Сейчас люди готовились к бою, как к какой-то забаве. Между тем, смерч боя грозно надвигался.
Уже с 1 июля, левее Грузинцев, в 3 Гвард. дивизии идет сильный бой. Стоит непрерывный гул, дрожит земля и над полем боя — облако пыли и дыма.
Нам отлично видна общая панорама боя с наших наблюдательных пунктов. Против нас и Грузинцев части 4 пех. дивизии германской армии. Нам удалось (теперь уже в эмиграции) ознакомиться с дневниками боевых действий полков этой германской дивизии, изданными всего лишь несколько лет тому назад. Здесь мы приводим из них полностью все, что касается описываемых нами боевых эпизодов. Вот, что говорится об этих памятных днях в полковом дневнике 149 герм. п. полка:
«16/29 июня. Дивизия сменяет вечером 9 Австро-Венгерскую пех. дивизию. Полк стал на участке против Берестья и против Облычина. До неприятельской позиции около 800 метров. Эта последняя тянется от ю. окраины Берестья на ф. Облычин. Вторая проходит через Г. дв. Берестье. Третья линия через Генрикувку на выс. 281 у Майдан-Данчиполь. Между нашим полком и соседним справа 14 п. полком следующая граница: перерыв леса — выс. 271 возле Берестья.
Граница с соседями слева, 8 бригадой: выс. 241 Майдан-Данчиполь. В первой линии II и I б-ны. III б-н в бригадном резерве»...
Ко всему сказанному нужно добавить, что впереди нашей позиции шло проволочное заграждение в одну полосу из 3—5 кольев, а значительно ниже нашего расположения, шла целая линия окопов, по каким-то соображениям, никем не запятая. Последняя не имела проволочного заграждения; может быть это обстоятельство и послужило причиной того, что ее решено было не занимать.
Бой, начавшийся 1 июля на фронте 3 Гв. Дивизии, постепенно распространялся вправо, захватив расположение 14 Гр. Грузинского и Эриванского полков. 16 Гр. Мингрельский полк также принял участие в этих боях, вписав славную страницу в свою историю взятием ф. Облычин в ночь с 2 на 3 июля. Фольварк Облычин, находившийся в 400 саженях впереди нашего расположения, после взятия его Эриванцами в ночь с 25 на 26 июня, был передан Эриванцами Мингрельцам; Мингрельцы, продержавшись в нем несколько дней, были оттуда выбиты.
В дневнике 149 п. 4 п. герм. дивизии от 1.14.15 сказано:
«Дана задача овладеть Берестьем и Облычиным. Под Берестьем ночная атака кончилась неудачно. Облычин взят 2 ротой. На другой день в дневнике того же полка значится:
«Жестокие встречные бои под Облычиным, который снова был захвачен русскими».
4 июля бой уже шел по всей линии. Немецкая артиллерия фаланги Макензена ураганным огнем старается расчистить дорогу своей пехоте. Позиция Грузинцев и Эриванцев заволакивается дымом от непрерывно рвущихся снарядов. В дневнике 53 Артиллерийского полка 4 герм. п. дивизии от 4/17 июля 1915 г. сказано:
«Дивизия атакует русские позиции на участке: Берестье - Волица Уханская».
В дневнике 149 п. полка 4 п. див. от 4/17 июля 1915 г. сказано:
«Приказано атаковать по всему фронту. После трехчасовой артиллерийской подготовки, в 9 часов, пехот двинулись вперед. Двинутые на Берестье 14 пех. полк и наш II б-н не смогли взять этой деревни. Около 16 часов атака возобновилась»... Участник этого боя Подпоручик Попов так описывает этот момент боя: «Вооружившись биноклем, я до изнеможения, не отрываясь ни на минуту, следил за ходом боя... Стоит адский гул, дрожит земля... Сюда, ближе к нам, пылает Берестье. Немцы с ожесточением стреляют по расположению Грузинского полка и нашему III б-ну. Наш II б-н получает изредка по очереди шрапнели, но чувствуется, что и до нас дойдет очередь. По телефону передают, что очень тяжелое положение в III б-не. Из резерва двинута одна рота (4) с Подпор. Обориным. Вдруг, совершенно неожиданно, против расположения Грузинцев и нашего III б-на немцы бросаются в атаку. Нужно заметить, что немцы, накануне ночью спустили свои окопы на половину противоположного нам ската и находились от нас не более, как в 1000 шагах.
Картина атаки была замечательно красива. Внезапно весь бруствер немецких окопов покрылся людьми, скатившимися вниз, в пшеницу. Только небольшая часть туловищ атакующих была видна, зато каждый солдат оставлял за собой змеевидный след в утоптанной пшенице. Хотя атакующие шли не на меня, но от нас настолько было удобно поражать наступающих огнем, что я приказал роте приготовиться и открыть огонь. Наша артиллерия тоже откликнулась и снаряд за снарядом полетел на атакующих. На полдороге немцы залегли и больше не поднимались. Два часа моя рота поддерживала огонь по тому месту, где остановились зигзагообразные линии, ибо лежащие немцы были скрыты от наших взоров густой пшеницей»...
...«I б-н, — продолжает немецкий дневник военных действий, — двинут на линию — церковь в с. Берестье — Майдан — Данчиполь. Под его прикрытием, сосредоточенные II и III б-ны, под вечер стремительным ударом взяли ф. Берестье. С наступлением темноты б-ны стали окапываться».
Выдержки из дневника 14 герм. пех. полка 4 п. див. от того же числа 4/17 июля 1915 г.:
Назначена атака. С утра III б-н и 4 рота наступали с частями 149 п. полка, но безуспешно. Потери значительны. В 11 роте ротный и все взводные к-ры выбыли из строя. К вечеру захвачены вынесенные к югу две постройки ф. Берестье. Дальше преодолеть сопротивление противника не могли».
Из означенных свидетельств противника следует, что главный удар немцев в этот день наносился по Грузинцам и на прикрывавший их III б-н Эриванцев.
Наступившая ночь проходит тревожно. Мы удержали свои позиции, но у Грузинцев, видимо, что-то случилось, т. к. по телефону из нашего Штаба полка все роты были предупреждены: «не стреляйте, Тифлисцы атакуют Берестье». Все наготове у бойниц. Наши секреты, то и дело, доносили о каком-то подозрительном шуме впереди нашего расположения, и мы готовились к отражению немецкой атаки. Только теперь, через 20 лет, когда немецкие полки издали свои дневники боевых действий, секрет этого шума был раскрыт: оказывается, немцы продвигались по ночам к нашим окопам... Сапой! Как в крепостной войне! Им недостаточно оказалось их мощной артиллерии с неисчерпаемым количеством снарядов.
В описываемом бою, в самом начале, К-р III б-на Подп. кн. Шервашидзе донес в Штаб полка, что он контужен и попросил прислать ему заместителя. III б-н принял Капитан Пильберг, присланный из офицерского резерва при Штабе полка, и это он руководил в этом бою блестящими действиями III б-на до конца боя. Позиция, занимаемая III батальоном была разнесена немецкой артиллерией «в щепы», но остатки б-на доблестно додержались до вечера, когда их подкрепили, а частично и заменили.
Картина разрушений и места боя — ошеломляющая. Ночь проходит в лихорадочной работе по исправлению повреждений и подготовке на утро к новому бою.
Выписка из дневника 149 герм. п. полка 4 пех. див. от 5/18 июля 1915 года:
«Всю ночь роты подкапывали проходы вперед. От 6.15 до 8.15 — сильная артиллерийская подготовка. I б-н, поддержанный III б-ном, стремительным броском двинут в охват Берестья слева. Им удалось прорваться до лощины Генрикувка-Майдан Данчиполь. Здесь они залегли перед укрепленной, вновь занятой противником позицией».
(Фактическая справка: Позиция нами не менялась. Как было сказано выше, нижний ярус окопов никем не занимался. Р. К.).
Выписка из дневника 14 герм. п. полка от того же 5/18 июля 1915 года:
«I б-н двинут между III б-ном и 149 п. полком. Атаки на Берестье стоили больших потерь, но успеха не имели»... Центр тяжести удара немцев 5 июля, переносится на стык III и II б-нов Эриванцев. Главный удар нацелен на лощину к югу от лесного прямоугольника, под которым на двухверстной карте значится надпись «Данчиполь». Прорвавшись в этом месте, немцы рассчитывали обойти Берестье с правого фланга. Этот участок позиции оборонялся 8 ротой под командой подпоручика Попова.
В реляции об этом бое, в «Русском Инвалиде» от 23 апреля 1917 года за № 94. сказано: «Награждается Орденом Св. Георгия 4 степени Подпоручик Константин Попов за то, что 5 июля 1915 года в бою у д. д. Генрикувка-Берестъе, несмотря на неоднократные атаки противника, отбил таковые и удержал за собой важный участок позиции, потеря которого повлекла бы отход всей дивизии. Будучи тяжело ранен осколком снаряда, коим ему оторвало руку и сильно контужен, остался в строю до конца боя».
В окопах II б-на — хаос. Все забрызгано кровью. Картина ужасная. Снарядов нет, резервы исчерпаны еще накануне. Ночью получен приказ отойти к северу на 10 верст и занять позицию у д. Ухане.
Командир Лейб-Эриванцев, Полковник Вышинский, об этом двухдневном бое писал своей жене 7.7.15 г. следующее: «Опять у нас были тяжелые бои и в результате их, увы, мы опять ушли несколько назад. Правда, — не по нашей вине; мы удержались и готовы были держаться сколько угодно, но соседи подвели и тогда приказали отойти и нам. Когда это кончится, Бог знает; трудно бороться с немцами, которые забрасывают нас снарядами, а нам приходится отбиваться ружьями и экономить снаряды. 2 июля мы стали на позиции, сменив Мингрельцев и Тифлисцев, а уже 4/VIІ начался серьезный бой, достигший апогея 5 июля. Мы всюду отбили немцев, хотя и понесли значительные потери: 5 офицеров и около 450 н. чинов.
В последних боях полк опять заслужил похвалу начальства и не дальше, как сегодня Корпусный Командир передал мне его специальную благодарность за последние бои (см. Приложения №№ 9 и 10).
Действительно, офицеры и гренадеры вели себя геройски: 4 и 5 июля окопы полка немцы закидывали такой массой снарядов всех калибров, что над окопами стояло сплошное облако пыли и дыма, земля, доски, люди, все смешалось в одну кучу, масса людей оказалась засыпанными. В некоторых ротах не оказалось почти ни одного, так или иначе, не пострадавшего; всюду валялись оторванные руки, ноги и головы. О контуженных я уже не говорю! 4 офицера оказались контуженными, в том числе и Шервашидзе. Одному моему офицеру, Подпоручику Попову, оторвало снарядом руку; последний, действительно молодец, представляется мною к Георгию и Георгиевскому оружию. Он, вероятно, тоже будет в Царском Селе, где ты его, вероятно, увидишь; он типичный армянин и с армянским акцентом, хотя и чистокровный русский...
Из дневника 14 герм. пех. полка:
«6/19. Назначена решительная атака. Оказалось, что русские за ночь ушли».
Начальник Штаба Корпуса дополняет набросанную картину следующими деталями: ...«Подтянулись 4 свежих, укомплектованных Георгиевскими Кавалерами корпуса (в том числе Гвардейский). Но Ген. Леш. вопреки протесту Ген. Безобразова, разбросал их пакетами, затыкая все прорехи, и эта сила была истрачена без заметного успеха».
На Волыни, на линии Красностав-Грубешов, остановились недели на две, где Кавказские Гренадеры обороняли довольно удачную позицию, улучшенную взятием Облычина. Повторные атаки немцев были отбиты, хотя подготовлялись страшным огнем артиллерии; одна рота Грузинцев была вся уничтожена снарядами; ворвавшиеся в их окопы немцы были отброшены резервом полка.
Кавказская Гренадерская артиллерийская бригада выпустила почти все, что имела (около 2.500 шрапнелей) и опять получила внушение, но атаки были отбиты.
В этом же отходе, уже на следующей позиции под м. Уханы, пробовали остановить немцев наступлением 3 Гв. Дивизии и Кавказской Гренадерской, но оно не имело большого результата. Переход в наступление 51 пех. див. был успешнее. Сухумцы захватили 6 орудий, но вывезти их оказалось невозможным из-за жестокого обстрела противника». (Ген. Штаба Ген.-Майор Федоров).