ЗАВЯЗКА БОЯ 21 СЕНТЯБРЯ
«В силу указанного выше приказа», — как дальше свидетельствует Ген. Шт. Капитан Булгаков, — «21 сентября дивизия выступила двумя колоннами в назначенные им районы ночлега. Впереди каждой колонны Штабом дивизии были высланы по одному разъезду от дивизионной конницы (сотня 1 Сибирского каз. полка). Штаб див. следовал с левой колонной, во главе главных сил которой находился со своим Штабом Начальник колонны Полковник Мдивани, а также командир 14 Грузинского грен, полка Полковник Кальницкий. При повороте с шоссе на проселок в д. Бяловоды, Начальник див., Генерал-Лейт. Шатилов с Нач. Штаба, Ген. Шт. Полковником Федоренко, отправились автомобилем в Сувалки к Командиру корпуса, причем Полк. Федоренко отдал мне следующее приказание: «Ведите Штаб див. с колонной 1 бригады. Мы долго не задержимся в Штабе Корпуса и догоним Вас на шоссе около д. Осова».
Завязка боя, происходившая на моих глазах, представляется в следующем виде: когда Эриванский полк почти весь вытянулся из д. Бяловоды, а голова главных сил колонны 1 бригады находилась, примерно, на полпути между Бяловодами и гатью, послышалась ружейная стрельба со стороны головы авангарда. В это же время прискакал казак из разъезда с первым донесением, что разъезд был обстрелян немцами из окопов со стороны озер. Почти в это же время послышался сильный огонь и с севера, очевидно, во 2 бригаде Ген. Бекова. Обстановка складывалась крайне неблагоприятно: дивизия, шедшая походным порядком «на ночлег» и осведомленная, что далеко впереди немцев нет, неожиданно наткнулась на немецкую позицию, занятую ими заблаговременно; ни Начальника дивизии, ни Начальника Штаба не было со Штабом и связь с ними не представлялось возможности быстро установить. Между тем необходимо было сразу же установить управление боем дивизии. Я предложил временно командующему 1 бригадой Полковнику Мдивани взять на себя управление боем «именем Начальника Дивизии», но Полк. Мдивани сказал мне, что он сделать этого не может, т. к. 2 бригадой командует старший — Ген. Беков. Тогда я отправил к Ген. Бекову Поручика Зродловского — ординарца Начальника дивизии с запиской, в которой, осведомляя его об обстановке в 1 бригаде (столкновение с немцами в районе оз. Окунин-Ожево), докладывал, что Начальник дивизии, уезжая с Нач. Штаба в Штаб Корпуса в Сувалки, приказал в случае столкновения с немцами Вашему Превосходительству вступить в командование дивизией до возвращения Начальника дивизии». В связи с этим просил его указания, прибыть ли мне со Штабом дивизии к нему, или он прибудет к 1 бригаде, имея в виду, что Нач. дивизии предполагал присоединиться к дивизии на шоссе около д. Осова. В ответ на это офицер-ординарец привез записку от Ген. Бекова с адресом: «в Штаб дивизии», в которой, сообщая обстановку в своей бригаде (начало боя), писал, что он остается при своей бригаде, что Штабу дивизии к нему нет надобности присоединяться и в заключение просил дальнейших указаний Начальника дивизии. В результате обе бригады вели бой вне единого управления, каждая самостоятельно и каждая посылала донесения «в Штаб дивизии». Начальник дивизии с Нач. Штаба тем временем пытались проехать через Осову к дивизии, но вынуждены были возвратиться в Сувалки, откуда только к вечеру верхом прибыли в Бяловоды, где находился Штаб дивизии, связавшийся уже со Штабом Корпуса и с частями дивизии. На следующий день Штаб див. перешел в д. Поташня.
В тот момент, когда прискакал казак из разъезда с донесением, довольно большая конная группа оказалась на дороге из Бяловоды к гати (Полковник Мдивани и Полковник Кальницкий, каждый с несколькими офицерами Штаба полка и ординарцами и несколько офицеров Штаба дивизии), Грузинский полк втянулся в дер. Бяловоды, а артиллерийский дивизион остановился на извилистой дороге этой деревни. В это время немцы начали интенсивным огнем «крыть чемоданами» пространство перед д. Бяловоды, северная часть деревни и через нее в тыл. Полковник Мдивани последовал за полком, а Полковник Кальницкий буквально втиснул свой полк под извилистые, крутые южные склоны Бяловодской лощины и, после окончания обстрела д. Бяловоды, начал разворачивать свой полк южнее Эриванцев.
Необходимо отметить, что Ген. Леонтович по представлению Ген.-Ад. Мищенко был отрешен от командования дивизией».
Поздно вечером, с 20 на 21 сентября, пришло приказание Эриванскому полку, в составе бригады, двигаться в с. Хмелювку, что в 10 верстах в северо-западу от Сувалок. Во исполнение этого приказания, вр. Командующий бригадой, наш командир, фл.-Ад. Полковник Мдивани, утром отдал соответствующие распоряжения и бригада стала вытягиваться по шоссе на г. Сувалки, имея впереди наш полк в таком порядке б-нов: IV, II, I и III; затем шел дивизион артиллерии и Грузинцы. Пройдя по шоссе около 2-х верст, колонна круто свернула на запад на проселочную дорогу, ведущую в с. Бяловоды.
«В это время полил сильный дождь», — отмечает в своей полевой книжке Шт.-Кап. Шидельский, офицер 13 роты, — «Колонна стала. Когда дождь прошел, появилось солнце и сразу все повеселело. Приказано было командующим полком Полковником Шаншиевым выслать дозоры. К-р IV б-на приказал выслать от рот 13, 14 и 15 по взводу с офицерами, вперед, чтобы осветить местность. Взводы были вызваны, дозоры высланы и я, Поручик Казумбеков (вправо) и Киншин (влево) стали придвигаться вперед. Впереди нас была д. Бяловоды. Беспрепятственно я вошел в указанную деревню. Местные жители, попрятавшиеся по подвалам, повылезали, когда увидели наших солдат. От жителей узнали, что в деревне ночью были немцы и с полчаса тому назад ушли в западном направлении. Немедленно я направил взвод по указанному направлению, поручив взводному унт.-оф. подняться на видневшийся крутой обрыв и осмотреть местность, а сам стал писать донесение. Написав, отправил его с гренадером, а сам бегом бросился догонять свой взвод по узкой гати (через речку Ганча). Поднявшись на обрывистый скат (высотой до 10 саж.), я увидел всю впереди лежащую местность. Здесь, среди разбросанных домов д. Осова, пролегало шоссе из Сувалок на м. Филиппово, по которому, вразброд, шла немецкая часть, — приблизительно рота.
К этому времени мой взвод весь подтянулся и я, послав второе донесение, стал перебежками, от дома к дому, догонять немцев. Наконец, видя, что догнать немцев нам не удастся, я приказал открыть огонь с прицелом 600 (постоянным). Защелкали первые выстрелы... Немцы бросились бежать и, пробежав по шоссе шагов 200, скрылись в своих окопах. Удачными выстрелами два немца были свалены, они продолжали лежать на шоссе.
Между тем, видимо не считаясь с моими донесениями, колонна не только подошла к д. Бяловоды, но прошла ее и вытянулась на плато тремя ротами IV б-на, за которыми следовала вся колонна. Считая свое положение невыгодным, я стал со взводом продвигаться вперед и, дойдя до придорожного каменного креста, приказал взводу окопаться вправо от шоссе. Обернувшись назад, я увидел, что колонна стала, а по шоссе из Сувалок мчится автомобиль. Подъехав к колонне, автомобиль остановился и к нему подъехал наш полковой адъютант Шт.-Кап. Шлиттер»...
Чтобы уяснить, что происходило в это время в авангарде, состоявшем из IV и II б-нов, обратимся к показаниям самого начальника авангарда, Bp. Ком. полком Полковника Шаншиева.
«Я находился при IV и II б-нах Эриванского полка, составлявших авангард; остальные шесть б-нов с артиллерией составляли главные силы. Перейдя через гать, я приказал б-нам авангарда перейти в боевой порядок. IV б-н был впереди. При мне находился только ІІІлиттер. Ни штаба, ни связи, ни ординарцев, кроме одного, при мне никого не было. Все это осталось при Полковнике Мдивани. Когда IV б-н, развернутый в строю поротно в одну линию у корчмы, перешел с шоссе на проселочную дорогу на д. Хмелювку, появился автомобиль с Н-ком Штаба нашей дивизии, Полк. Ген. Шт. Федоренко. Подозвав полкового адъютанта Шт.-Кап. Шлиттера, Полк. Федоренко спросил его, зачем полк двигается в боевом порядке. На заявление Шлиттера, что возможна встреча с неприятелем, ответил: «какой неприятель, сворачивайтесь и идите на ночлег».
Когда Шлиттер сообщил мне распоряжение Полк. Федоренко, я подъехал к Мачавариани и говорю: не пора ли нам, Давид, сворачиваться? Он ответил: — «А если неприятель близко?» — «Если бы был неприятель, — говорю я, — он давно бы снял меня и Шлиттера с коней». (Мы двое только и были верхом). Только я сказал это, как послышалась стрельба, по-видимому начатая нашей разведкой, и вслед за этим полетели на нас «чемоданы». Я с ІІІлиттером соскочили с лошадей, с которыми ускакал ординарец, а б-н стал менять направление под огнем, заходя левым флангом, чтобы стать лицом к неприятелю»....
В момент, когда начали развиваться вышеописанные события, батальоны, не ожидая каких-либо указаний, повинуясь инстинкту выучки, стали рассыпаться в цепи и двигаться на выстрелы.
13, 15 и 16 роты, переменив направление, продвинулись вперед до того каменного креста, у которого окопался взвод 13 роты Шт.-Кап. Шидельского и залегли влево от шоссе. 14 же рота, не выполнила маневра и бросилась назад к д. Осова, стараясь укрыться от артиллерийского огня за крутым скатом р. Ганьча.
II б-н, шедший за ІV б-ном, едва успел вытянуться на шоссе, как попал под огонь артиллерии. Что происходило во II б-не, видно из показания Подпоручика Зуева, мл. оф. 6 роты. ...«Пройдя гать мы развернулись в строй поротно, т. к. впереди шла перестрелка, а подъехавший казак доложил, что впереди — немцы. Затем, по приказанию командира полка, снова свернулись в походную колонну. Вновь свернувшись, мы стали подниматься к д. Осова. Как только б-н вытянулся на шоссе, нас обстреляла немецкая артиллерия. Командир 6 роты Капитан Силаев рассыпал роту в цепь и мне, командовавшему первой полуротой, дал приказание наступать правее шоссе. Получая от него приказание, я обратил внимание, что какая-то часть, левее нас, обстрелянная, как и мы, артиллерийским огнем, в беспорядке бросилась назад под обрыв. После уже выяснилось, что это была 14 рота.
Я, получив приказание наступать вдоль шоссе с правой стороны, дабы скорее вывести полуроту из сферы артиллерийского огня, который морально действовал на гренадер, повел мою полуроту перебежками, сначала взводами, а затем отделениями и таким образом быстро докатился до того места (на схеме обозначено: окоп 6 роты), откуда стало видно, где именно находятся окопы противника.
Определив расстояние до окопов противника в 600 шагов, я открыл частый огонь. В ответ получил пулеметный огонь и очередь шрапнели. Гренадеры принялись окапываться. Пока они углублялись в землю, я послал одного гренадера с донесением, так как сзади себя, вправо и влево, я никого не видел.
Гренадер вернулся и доложил, что ротный командир ранен и был эвакуирован, приказав роту принять мне и, что все роты далеко позади нас окопались. В это время, с правой стороны озера Окунин, перед д. Чарнаковизна, появились наши цепи (как потом узнал, это была наша 3 рота). Немецкая артиллерия быстро переносит свой огонь с нас на них, но несмотря на обстрел, 3 рота занимает Чарнаковизну и почти во фланг стала обстреливать немецкие окопы на перешейке между озерами.
Немцы зашевелились, видно было, как они стали перебегать со своего левого фланга на правый. Мы приняли это за отступление. Гренадеры, уже стоя, стали обстреливать немцев. С другой стороны озера кто-то кричал и знаками показывал нам, чтобы мы двигались вперед. В это самое время наша артиллерия, молчавшая до сих пор, сделала несколько выстрелов. Я поднял свою полуроту, воспользовавшись подъемом духа гренадер вызванным этими несколькими выстрелами нашей артиллерии, но пулеметный огонь и огонь немецкой артиллерии быстро был перенесен с 3 роты снова на нас и мы, пробежав шагов 50, вынуждены были остановиться и начать окапываться. Артиллерия наша, сделав несколько выстрелов, замолчала и больше в этот день огня не открывала (как потом нам артиллеристы говорили, — эти несколько выстрелов были пристрелкой, которая показала, что наши снаряды давали недолет, больше они не могли найти позиции)».
Вслед за II б-ном гать перешли три роты I б-на: сначала Его Величества рота, за ней 2 и 3.
4 рота осталась на левом берегу р. Гапьчи у д. Поташня, в прикрытие артиллерии. Капитан Кузнецов, командир 3 роты, так описывает этот момент боя: «Перейдя гать и подойдя к обрыву, я увидел к-ра б-на Подполковника Силаева с Е. В. ротой со знаменем. Подойдя, я спросил: «что будет дальше?»
— «Приказано наступать», — сказал Силаев. — «Прошу дать направление». Силаев указал на облако и сказал: — «вот в этом направлении». Я рассыпал первую полуроту (Кумпаниенко) в цепь, а, Ситников со второй полуротой стал во второй линии в резерве. Как только мы вылезли наверх, нас засыпали шрапнелями и сильным ружейным огнем. Во время перебежки, у последнего сарая дер. Осова, у самого юго-восточного выступа озера Окупин, был смертельно ранен двумя пулями Подпоручик Ситников.
Неожиданно увидев перед собою большое озеро Окунин, я взял направление на высоту правее озера. Наступала рота как на плацу: перебежки, накапливания, все как полагалось (никогда не забуду этого)...
Вот тут я увидел правее себя пулеметную команду и Н-ка команды Шт.-Кап. Жлобу. Просил его открыть огонь. Он отказался под предлогом, что артиллерия немцев его уничтожит. Тогда я решил один занять деревню (это была Чарнаковизна). С горки мы прямо бросились в деревню, стараясь правым флангом прижать немцев к озеру и захватить их, но они успели убежать через перешеек на другую сторону.
Заняв деревню, я хотел двигаться дальше, но никого не было правее меня; а выход из деревни сильно обстреливался. Очутившись почти в тылу немецких окопов на перешейке между озерами, я их взял под огонь. Лихой унт.-оф. Черненко, к-р 4 взвода, не позволял немцам высунуться. Увидя на противоположном берегу озера одну из наших рот, я им стал кричать, чтобы они не боялись и наступали, так как я уже стреляю в тыл немцам. Но рота лежала и не двигалась. Тогда я послал двух гренадер обойти озеро и передать роте, что мы уже в деревне и пусть наступают. Связники дошли до роты, которая оказалась нашей 2 ротой, мы все видели, как 2 рота два раза поднималась сразу вся, вместо того, чтобы перебегать частями. Ее сейчас же встречали «чемоданами» и она ложилась. Тогда же был ранен мой Черненко в щеку навылет. В этой перестрелке надвинулись сумерки. Поздно вечером, уже после 7 часов к расположению моей роты пришел к-р б-на Фл.-Ад. Подполк. Силаев с Его Величества ротой с Отаром Пурцеладзе. Е. В. рота расположилась вправо, вдоль дороги, и окопалась. Там мы и заночевали».
III б-н переправился через гать последним, вслед за I б-ном, также в трехротном составе, так как 12 рота осталась на левом берегу Ганьчи, в прикрытие артиллерии. Офицер этого б-на, Подпоручик, Попов, рисует обстановку в этом батальоне так: «III б-н был остановлен у д. Бяловода, когда раздались первые выстрелы. Немедленно б-н двинулся вперед и, подойдя к д. Поташня, увидел на противоположном крутом и обрывистом берегу р. Ганьчи силуэты цепей, отходящих от д. Осова. Над цепями рвались рядами очереди шрапнелей. Цепи сначала залегли, по пролежав всего минут десять, поднялись и снова двинулись вперед. Это была 14 рота. Перейдя гать, III б-н принял вправо и, пройдя версты полторы, расположился под крутым скатом правого берега Ганьчи. Тут III б-н провел ночь с 21 на 22 сентября. Штаб полка обосновался также под обрывом правого берега Ганьчи, но ближе к гати, примерно, в центре расположения полкового участка».